Идти ли в гости после службы?
Источник:Милосердие.ру
В марте сотрудники журнала «Нескучный сад» опросили прихожан нескольких московских храмов, у которых есть дети старше четырех лет, чтобы выяснить, возникают ли трудности у родителей, когда они пытаются объяснить детям богослужение? Примерно у трети опрашиваемых трудностей не возникает. А остальные две трети респондентов испытывают трудности при объяснении богослужения. Больше половины родителей признались в том, что им самим не хватает образования. А самое главное — они не знают, какие можно было бы почитать книги по этой теме. Некоторые родители отмечают, что дети не понимают мистических вещей, которые самим родителям объяснить трудно. Например, как Господь может каждый раз приносить Себя в жертву? Как Господь приносит Себя в жертву одновременно в нескольких храмах? Дети не могут поверить в претворение вина и хлеба, ведь они ощущают все-таки вино и хлеб. Нас также интересовало, что нужно делать, чтобы дети не привыкали к службе. Большая часть родителей понимает: каждый поход в храм должен быть праздником для детей. Нужно, чтобы они стремились в храм, чтобы они с нетерпением ждали следующего посещения храма. Но как этого добиться, родители не знают. Некоторые родители считают, что пребывание на службе должно быть дозированным. И может быть не нужно детям бывать на всех службах. Во всяком случае, за детьми нужно очень внимательно следить и подмечать то время, когда они устали. Многие родители отмечают полезность пения детей на клиросе. Таким образом, дети, которые по сути своей очень ответственны, чувствуют свою сопричастность службе. Также некоторые дети следят за службой по текстам. Больше половины родителей отметили важность личного примера, своего отношения к службе и стремления в храм. Ведь дети все чувствуют. Также о личном примере родители говорили нам при ответе на третий вопрос: как добиться хорошего поведения детей на службе? Одной матушке очень помогает пример ее мужа, который сейчас в алтаре, у престола Божьего. При напоминании об этом, ее дети тут же усмиряются. Также почти все родители говорили о том, что нужно быть все время с детьми, очень внимательно следить за ними и не отпускать ни на секунду.
В прошедшей тем же мартом передаче на радио «Радонеж» о детях и их участии в богослужениях, об их понимании богослужения беседовали о.Аркадий Шатов и Мария Сергеевна Красовицкая. Мария Сергеевна окончила классическое отделение филологического факультета МГУ, работала в центральном музее им. Андрея Рублева, а затем перешла на работу в православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет (тогда еще богословский институт), на кафедру литургического богословия. И с 1998 года является там старшим преподавателем, хотя с 1999 по 2005гг находилась в отпуске по уходу за детьми: у Марии Сергеевны их семеро — пять мальчиков и две девочки. Предлагаем вам расшифровку этой передачи.
о.Аркадий: Поскольку у Марии Сергеевны так много детей, поскольку она специалист в области литургики, я хочу поговорить о том, как же объяснить детям богослужение и как помочь им понять богослужение, как детям участвовать в богослужении.
Мне кажется, Мария Сергеевна, что в этом опросе были заданы уже какие-то вопросы.
И первое, что там прозвучало, это что половина родителей признают, что им не хватает образования. Они спрашивают, какие книги можно было бы почитать по этой теме. Не дети и богослужение, а просто богослужение. То есть, чтобы объяснить детям, нужно самим сначала понять получше богослужение. Правильно?
Мария Сергеевна: Чтобы понять и узнать музыку, надо музыку слушать. То же самое и с живописью — чтобы понять язык иконы или картины, надо на них очень много смотреть. Также чтобы разобраться в богослужении, нужно в него погружаться и участием, и проникновением в тексты. Поэтому самым лучшим учебником собственно является сама служба и здесь можно начать с очень простых вещей. Есть такая тоненькая книжечка, но она включает в себя половину курса литургики и называется она «Всенощное бдение и литургия». Если человек с ней стоит на службе, он начинает понимать, что сейчас звучит.
— Я тоже могу сказать, что если человек не ходит на службу, если он не молится во время службы, то понять богослужение у него не получится. Это по опыту, скажем, нашего училища. Если туда поступают люди не церковные, люди, которые не участвуют в службе, не исповедуются, не причащаются, не бывают на службе каждое воскресенье, то, как их ни учи, они все равно ничего не поймут. И действительно, со слуха воспринимать богослужение бывает сложно.
— С книгой структура службы становится ясной. А какие-то выдающиеся службы, например, Страстная Седмица или великие праздники, можно следить по текстам этих служб. Потому что у богослужения есть не только скелет какой-то, порядок, костяк, а есть и плоть, образующая эту службу, например, затрагивается какая-то чрезвычайно интересная тема. Звучат и совершенно неожиданные вопросы, и какие-то сведения, которых мы, может быть, не ждем в службе. Когда у меня еще детей не было, мне очень помогала для понимания богослужения «Настольная книга священнослужителя». Она, может быть, отдает иногда схоластикой, но написана очень просто и очень многое объясняет. Кроме того, в церковной периодике часто уделяется внимание этому. И православное радиовещание, по-моему, отвечает на эти вопросы — «Радонеж», радиостанция «Благовещение», она вещает в том же диапазоне, что и «Радонеж», только в более раннее время, с 7 часов вечера. Там идет цикл передач о богослужении. Мне кажется достаточно для широкого круга слушателей. В Интернете, безусловно, надо искать информацию, только надо быть осторожными с выбором сайтов, чтобы они оказались православными. Я постоянно обращаюсь к сайту диакона Михаила Желтова «Словесная служба» и всем советую. Там можно найти ссылки на другие сайты, где обсуждаются может быть более простые вопросы. Так что современные средства передачи информации тоже можно использовать. Дорогу осилит идущий… Можно войти в православный магазин и листать книги, найти ту, которая вам будет близка по стилю и сложности изложения. Так можно просто переходить со ступеньки на ступеньку. И знакомые вам тоже могут помочь.
Это самые простые подходы и самые первые, которые можно использовать. Есть и более сложные. Если человек хочет какого-то научного текста коснуться, то самое лучшее, что сейчас есть, это «Православная энциклопедия». Например, в ней вышли тома со статьями «Великий пост», «Великий понедельник», «Великий вторник». Именно то, что нас сейчас волнует. Но это тексты очень насыщенные и сложные, зато достойно выполненные и на высоком уровне. Замечательными являются труды отца Александра Шмемана. Они дают впечатление полетности и вдохновения. Правда, их иногда упрекают в излишней полетности, но, по-моему, они могут принести большую пользу.
— На самом деле конечно книг очень много. Их можно и нужно читать всю жизнь, мне кажется. Это книги Иоанна Кронштадтского о божественной Литургии, это другие книги. Вот, радиослушатели рекомендуют нам еще «Закон Божий» Слободского, книгу проповедей о божественной Литургии епископа Серафима (Звездинского) «Хлеб небесный». Но, наверное, труды о.Александра Шмемана нужно читать, когда ты разбираешься в богослужении. Иначе трудно будет все-таки…
— С одной стороны — да, с другой, они подвигают человека к тому, чтобы очень захотелось разобраться. Потому что, когда копаешься в мелочах, не видишь целого и это не вдохновляет на дальнейший путь.
Радиослушатель: Лет 10 назад была очень хорошая телевизионная программа, по-моему, американская, это был мультфильм по Библии, «Суперкнига». И мой ребенок тогда 6 или 7 лет и его одноклассники с величайшим удовольствием такой мультфильм смотрели. Потом спрашивали друг у друга крещеные ли вы, потом в начальной школе преподаватели водили их в храм. Это было очень интересно. Почему нет такого мультфильма в рамках православия? И нельзя ли что-нибудь подобное иметь?
— Мне этот фильм очень не понравился. В нем в священную историю Ветхого Завета введены новые действующие лица. Там есть какой-то робот, есть какие-то дети, которые там оказались, дети участвуют в событиях. Библия низводится до какой-то сказки, причем рисованной. Святые праотцы, величественные, грозные, такие праведные, исполненные благодати оказываются нарисованными персонажами вместе с другими персонажами из сказок. Я думаю, что низводить Библию до уровня мультипликационного фильма нельзя. И главная задача не просто детям что-то занимательно и интересно рассказать о Библии, чтобы они знали события, а главное воспитать в них благоговение перед этой книге, главное воспитать в них чувство религиозное. Мне кажется, что даже если они после этого спрашивали, крещен ты или не крещен, но все-таки подобные фильмы такого чувства не воспитывают. И, я думаю, подобные вещи с богослужением делать нельзя ни в коем случае. И если выпускают даже какие-то для детей книжечки, где нужно рисовать предметы священные, изображать проскомидию, частички какие-то, то я считаю, что это совершенно недопустимо. Тут я, к сожалению, с вами согласиться не могу.
Радиослушательница: У меня такая проблема: у меня трое детей и очень сложно объяснить детям богослужение, так как я сама недавно стала ходить в храм и, собственно, необразованна в этом вопросе. И всю службу отстоять тоже не имею возможности, потому что с тремя маленькими детьми приезжаем непосредственно к причастию.
— Мне кажется, что каждый приход с детьми в храм должен быть для них интересен, чтобы питался их ум. Даже если вы не понимаете богослужение, надо постараться сделать так, чтобы детям было хоть что-то понятно и интересно. Подойти к иконам, поставить свечки вместе с ними, даже если вы приходите только причащать детей. И самой, конечно, нужно в богослужении участвовать.
— Отец Аркадий, вот вопросы Евхаристии очень важные, наверное, не даром в опросе они стоят первыми. Конечно, лучше священнику про это говорить, как детям ответить просто и понятно. Почему Господь всегда приносит Себя в жертву и почему одновременно в нескольких храмах и как говорить о Теле и Крови Господнем?
— Я думаю, что маленькие дети могут удовлетвориться простыми очень ответами. Конечно, не нужно их обманывать, но нужно сказать просто очень. Вот меня дети спрашивают: почему Бог был всегда, что было до Бога, кто создал Бога. Я говорю, что Бог на то и Бог, что Он был всегда. Так и здесь, можно сказать, что, поскольку Господь Бог, поэтому Он и может, принеся Себя в жертву однажды, вновь являть. Но до конца понять и объяснить, я думаю, это не может не только ребенок, но и взрослый. Я, по крайней мере, не могу сказать, что понимаю. Если взять вопрос о претворении вина и хлеба в Тело и Кровь Спасителя, это всегда было сокровенной тайной христианской веры, но мне кажется, что дети, насколько я знаю, как-то всегда с доверием к этому относились. Они понимали, что хлеб и вино Иисуса Христа это не просто человеческая плоть и человеческая кровь, это тело и кровь Богочеловека. И они обладают таким вкусом, такими свойствами. Но это именно Тело и Кровь Иисуса Христа. И, мне кажется, дети к этому относятся спокойно. Хотя в одной книге рассказывается о том, что какие-то дети боялись даже причастия, когда им об этом рассказали. Я думаю, что фиксировать внимание на этом не обязательно, но об этом надо сказать и дети, мне кажется, это примут.
— Мне кажется, мы недооцениваем детей, они не такие глупые и непонятливые, как нам порою кажется. Все главное они понимают и воспринимают. Но, безусловно, их вера и их разум должны расти, поэтому на каждом этапе просто мы должны обеспечивать им поддержку и вдохновение. Один батюшка, усыновивший много детей, сказал: «Детей не надо воспитывать. Детей надо вдохновлять и поддерживать». Поэтому не надо ужасаться их маловерию или каким-то сомнениям, а просто дать ответ, который потом не придется отменять.
— Я согласен. Но все-таки это не всегда правильно, потому что иногда дети какие-то вопросы задают просто потому, что они просто задают вопросы. И иногда можно ребенку сказать: ты подожди немножко, подрастешь и сам это поймешь. Когда ты будешь постарше, я тебе об этом расскажу. И мне кажется даже важно сохранять у детей понятие тайны. Потому что богослужение все таинственно. Если все богослужение расписать и объяснить «от» и «до», то это будет неинтересно. Нужно обязательно говорить, что это тайна. И не всю эту тайну открывать.
Мария Сергеевна, а когда ваши дети приходят на Литургию, они проходят вперед и стоят одни, или стоят всегда с вами?
— Я стараюсь, чтобы они стояли рядом со мной. Если я должна следить за малышами где-то в конце храма, я стараюсь их пристроить к кому-то — к дедушке, к папе. С папой мы редко правда бываем вместе. Или к какому-то взрослому, который стоит с детьми, чтобы он не оставался без контроля. Но, конечно, в 10–12 лет, если за человека спокойно, он уже может стоять один.
— А во время богослужения вы с ними как-то общаетесь? Вообще, вы своим детям рассказываете о богослужении? На службе, или перед ней?
— Я рассказываю о службе. Я очень стараюсь не читать лекции, как на работе. Дети этот жанр плохо воспринимают. Я в свое время получила совет от одной мамы, что детей перед службой надо чем-то поразить. Надо не что-то длинно, спокойно и занудно рассказывать. Надо сказать то, что их впечатлит очень сильно. Я пытаюсь рассказать им очень мало, очень кратко, найти или в житии, или в службе что-то такое. Обычно это бывают буквально какие-то минуты. Но иногда видно по их лицам, что они идут и думают об этом.
— А во время службы вы тоже что-то рассказываете, подсказываете? Или после службы?
— Конечно нет. Что-то длинное и более обстоятельное — это до службы. А во время службы человека надо поддерживать. Иногда ему бывает трудно стоять, надо указать ему время, когда можно посидеть. Иногда бывает ему жарко. И вот как раз старший у меня страдает во время службы от голода. И это реальная трудность, с которой мы должны работать. Но иногда прямо во время службы я им скажу два-три слова: это ектенья, открой книжку, сейчас будет «Верую». Но это не должно быть долго ни в коем случае. Служба это не время объяснений.
Радиослушатель: У меня такой вопрос к Марии Сергеевне. У вас много детей, вы их водите в церковь, поститесь. А если сын совсем худенький, истощенный, вы бы соблюдали пост? Как?
— У меня как раз есть очень худенький и очень истощенный сын и этот вопрос для меня тоже актуальный. Но это вопрос пастырский. Моя многодетная подруга спросила, как поститься ее детям. Духовник ответил: построже. И я через несколько дней задала такой же вопрос, он сказал: помягче. Поэтому это вопрос индивидуальный и мне очень радостно, что мне не было дано четких рекомендаций. Я пытаюсь действовать в этом русле и смотреть, не надо ли просто накормить человека чуть поплотнее, чтобы ему было легче исполнять свои обязанности.
— Мария Сергеевна, ваши дети на какие ходили службы?
— Они ходили на Великий Канон. Причем не обязательно на всю службу до конца. Иногда на всю службу, а когда-то только один канон, но весь канон от начала до конца. Кто-то ходил два дня, кто-то три дня… Следили по тексту со свечечкой.
— А ваш супруг был с детьми, или вы сами с семьей управлялись?
— Все было так организовано: один школьник сторожил малышей дома, а остальные шли в храм, когда наш папа пел на клиросе — мы пели с ним, когда он был свободен, мы были вместе в храме.
— Старшему сколько лет?
- 12.
— А на Литургии преждеосвященных Даров они были уже?
— К сожалению, на этой седмице нет. Mы специально не пошли, чтобы их не перегружать, чтобы они только вечером сходили. Здесь приходиться смотреть и на конкретного ребенка, и на себя, и на то, что в семье происходит.
— Ну а пока трудностей с детьми не возникло? 12-летний сын, он пока еще не тяготится службой?
— Мне кажется, трудности с детьми возникают с первого дня их жизни.
— С младенцем на службе никаких трудностей нет — пришел с ним в храм, он посапывает у тебя, лежит где-то, ну, если заплачет.
— Это первые месяцы. А потом начинает бегать по храму, потом им трудно стоять… Мне кажется, здесь надо найти меру каждого человека, смотреть на него, и, может быть даже, старшим надо реже ходить, чем какому-то среднему, который обладает более спокойным темпераментом и может более воздержан на службе.
— А ваши дети у вас никогда не спрашивают: мам, ну когда же причащаться; им бывает иногда тяжело стоять?
— Спрашивают. Я уговариваю себя не считать его за это великим грешником, а просто как-то поддержать, сказать, что сейчас будет «Верую», потом такая-то молитва, потом «Отче наш».
Многие родители справедливо полагают, что поход в храм должен быть праздником для детей, но для этого приходится изобретать какие-то приспособленные к детскому восприятию приемы. Например, можно продлить общение с братьями по вере, пойти в гости, совместная трапеза, разговор, для детей — игра. Но возникает проблема переноса акцентов. Скажем, дети вышли из дома и спросили: «Мам, а к кому мы сегодня в гости пойдем?» То есть они думают больше не о службе, а о том, что будет после. Отец Аркадий, как вы считаете, это опасно? Надо как-то по-другому организовывать этот день?
— Я думаю, что это опасно. Возникает такая проблема не только у вас в семье, когда дети хотят идти в гости после службы. Она возникает у нас в храме у всего храма. У нас после службы проходят занятия в воскресной школе по воскресным дням. Хотя я все время говорю, что лучше этим делом занять другой день, и бывают трапезы. Если трапезу отменить, я боюсь, что большинство детей очень расстроится. Они приходят в храм на литургию, но для них важна не трапеза Господня, а важна вот эта общая трапеза после службы. Она им интереснее и понятнее, они общаются со своими близкими друзьями. В некоторых храмах за рубежом детей во время службы вообще чем-то занимают. Мы как-то были в Америке, и вот после «Отче наш», преподаватель воскресной школы во главе целой группы детей, важно прошествовав по всему храму, встала вперед, причастилась, и потом так же точно ушла со службы. У них устраивали какие-то параллельные занятия, параллельные службе. Конечно, мне кажется, это не правильно. Но, с другой стороны, чтобы привлечь ребенка, можно этим как-то воспользоваться. Известно, что св.Димитрий Ростовский давал деткам, которые приходили к нему в храм копеечки. Это выглядит немножко странным, что дети как бы за копеечки приходили в храм. Но они же маленькие, они же не понимают важности Причастия, и это делалось, чтобы их привлечь. Может они это и чувствуют, дети — чистые существа, но, тем не менее, до конца они этого не осознают. У них не развита воля, они не могут себя заставить преодолеть какие-то трудности. И поэтому что-то сделать, чтобы для них это было радостно и интересно, мне кажется важным. Я своим детям не давал, скажем, копеечку, когда они были маленькими, но, когда мы приходили с ними в храм, то я обязательно покупал им свечки, чтобы они их поставили на подсвечники. Им это было понятно и интересно. Когда им перестало это быть интересным, то я перестал это делать. Я подходил к иконам каким-то, рассказывал, кто изображен на иконе. Я с ними ходил в Богоявленский собор, тогда было народу не так много, в будние дни мы с ними ходили, потому что в воскресенье я сам служил, будучи священником. В будние дни народу было немного, служба шла в каком-то приделе, и там можно было легко перемещаться по храму, не мешая другим. Там были разные уголки, можно было где-то сесть посидеть, там было очень удобно, надо сказать. После службы давали им обязательно просфорочки. Дети очень любят просфорочки. Но иметь в виду эту опасность перемещения акцентов нужно обязательно. Нужно понимать, что это все-таки средство привлечь ребенка, а не цель. И поэтому средство может меняться. Можно сначала одно средство какое-то — копеечку дать, потом дать просфорочку, рассказать об иконе. Но все время имейте в виду то, что за этим стоит, и на это указывать ребенку. Моя жена водила их после службы в кулинарию. Я сам терпеть не могу кулинарию, а моя жена почему-то очень любила. Какие-то они там ели блинчики или еще что-нибудь такое, детям это ужасно нравится. И когда они шли в храм, говорили: пойдем в кулинарию. Для них это было продолжение такого праздника. Поэтому мне кажется, что можно это делать, но это средство опасное, чтобы это средство само не превратилось в самоцель.
— На самом деле получается, что Господь с каждым человеком тоже говорит на понятном ему языке. Если человек рыбак, то он привлекается через чудесный лов рыбы…
— Я тоже хотел привести этот образ, может быть он такой слишком иезуитский, что надо ребенка поймать, и на крючок насадить какую-то наживку. И родители должны уметь это сделать. Например, к нам приходили дети из детского дома, и кто-то из них не захотел пойти в храм. Я всех этих детей отвел в магазин, каждому подарил подарок. Когда они пришли в детский дом, мальчик, который не пошел, увидел, что все, кто был в храме, получили подарки. И он оказался, грубо говоря, в дураках. В следующий раз он пришел в храм, правда, я подарки уже не дарил, он как-то пожалел, что он в храм не пошел. Я в связи с этим хотел спросить у вас, Мария Сергеевна, а у вас бывает, что ваши дети не хотят идти в храм? Что вы в этом случае делаете с ними?
— Эта фраза — «я не хочу идти в храм» — очень страшная, и, я думаю, в той или иной форме каждый родитель ее хоть раз в жизни, да услышит. Было такое и у нас. Но надо различать возраст, в котором это говорится ребенком. Я думаю, если это четырехлетний ребенок, то это что-то совершенно отдельное: он просто в этом вопросе, как и в других, испытывает границы дозволенного: что-то сделал и смотрит на тебя, как ты на это отреагируешь. Можно это или нельзя? Другое дело, если это происходит в 15, 16, или в 12 лет. Ответить можно по-разному, но первое, что мы пробуем на это отвечать: «Не хочешь, — пожалуйста, не ходи». Или: «Это не для всех», «это для сильных», «это для тех, кто любит», «это для тех, кто хочет, кто стремится, для кого это важно». И дальше может идти такой текст, который не припечатывает ребенка, а как-то его зовет вперед. Обычно после этого ребенок встает и идет в храм. Мне кажется, обязательно нужно советоваться с духовником и смотреть на своего ребенка. Ни в коем случае не оказывать никакого давления, чтобы он не чувствовал насилия. И действовать нужно разными путями: и строгостью, и милостью, и уговорами, и вдохновением, и разговорами с ребенком на детском языке.
У более старших нужно как-то тоньше почувствовать его состояние. Предположим, он нахмурился или как-то озадачился. Здесь нужно очень внимательно разобраться прежде всего, мне кажется, просто в физическом состоянии твоего ребенка: здоров он или болен. Может быть он просто устал. Если мои дети ежедневно три с половиной часа проводят в дороге, то я каждый вечер субботы и воскресенье очень серьезно думаю о том, что им полезней и лучше. И иногда, я может быть скажу такую немножко страшную и неожиданную вещь, пропуск службы и провождение этого времени дома может даже принести, конечно же не бОльшую, но тоже своеобразную пользу.
— Как крайнее средство, очень редко, мне кажется. Потому что все-таки у детей должна быть привычка каждое воскресенье быть в храме. Очень важно эту привычку, вернее, благочестивый навык, выработать. Мне кажется, воскресный день встречать все-таки в храме даже легче, чем ходить в храм раз в месяц или два раза в месяц. Если есть такой навык, не зря же есть семидневный цикл, в котором человек участвует. Это Богом установлено. А как крайнее средство, конечно, это можно.
Очень важно, чтобы ребенок почувствовал, для чего мы ходим в храм. Чтобы он видел пример нашей христианской жизни, пример того, как богослужение действует на душу человека. И если он это почувствует, то сам будет стремиться участвовать в богослужении. Заставить человека любить молиться невозможно. Нужно самим молиться о нем Богу.
Радиослушательница: У меня трое детей, муж в храм не ходит. И хочется их водить по воскресеньям, но технической возможности просто нет. Мы живем в спальном районе, храм по воскресеньям переполнен, дети живые. И вот, чтобы никому не помешать, может быть водить через воскресенье? Просто к причастию, потому что причастие проходит по узкму проходу между людьми…
— Вы знаете, многие люди, которые живут в спальных районах, они ездят в центр. Вот Мария Сергеевна живет в спальном районе с очень маленьким храмом, и она ездит обычно в центр. В центре многие храмы пустые. Стоит еще поискать может быть в деревне какой-то храм, где детям будет хорошо. Ради детей это нужно сделать. Я ради детей постарался бы найти какой-то храм, в который можно было бы дойти в воскресенье.
— Я своему мужу говорю: хорошо бы на службе было свободно, чтобы дети все видели и слышали. А он мне говорит: «А почему? В толпе легче молится и жарче служба чувствуется». И я знаю многих прекрасных батюшек, и матушек, и церковных людей, которые, будучи детьми, посещали не просто переполненные храмы, а набитые битком. Для веры и для службы это не препятствие. Но, конечно, нужно смотреть, на что способен твой ребенок, искать его меру.
— Конечно, может быть некоторые дети и рады быть в толпе, а некоторым бывает очень тяжело.
— Отец Аркадий, вот вы говорили об опасности переноса акцентов и, наверное, в этом смысле очень важно, чтобы общение с ребенком на тему богослужения шло вперед. То, что можно говорить и делать с 4-летним, уже с 6-летним не пройдет, надо что-то другое, и так далее. То есть надо, чтобы ответы и приемы росли вместе с ребенком. Но у меня есть постоянная проблема, как у взрослого человека и родителя, празднование Рождества Христова. Когда заканчивается служба, проповедь, все причастились, разговелись на трапезе, и начинается праздник — представление, сказка, какое-то веселье, елка. И в этом празднике мне очень не хватает слова о Рождестве. Мне хочется о Рождестве говорить, смотреть, обсуждать. На самом деле это не просто организовать с детьми, потому что накатана дорожка другая. И на этой дорожке меня не все радует.
— Мне кажется, это опасность не только наших детей, но это опасность, которая угрожает всему миру. Во всем мире Рождество перестало быть Рождеством. Во всем мире, когда празднуют Рождество, то покупают подарки, наряжают елки, правда, сейчас в Америке и от названия «рождественская» отказываются. У нас пока это еще Рождество. А о том, что в этот день, праздник родился Господь, о том, что это праздник Боговоплощения, об этом забывают. Я думаю, что с детьми все-таки легче, чем со всем миром, потому что, что делать со всем миром, который на праздник Рождества совершенно не думает о Христе, — непонятно. А вот что сделать с детьми, это, мне кажется, понятнее. Дети живут больше какими-то впечатлениями, чувствами, у них обостренное восприятие. Для них Рождество — это, может быть, и запах хвои, это запах апельсинов, елка, огоньки, которые на елке горят. И задача родителей связать все это с Рождеством. А то, что такие праздники устраиваются, это потому, что праздник ребенку все-таки необходим. Мы говорили об этом, что это средство как-то привлечь ребенка, средство сказать ему о главном. Но надо, чтобы это средство не стало целью. Сделать, чтобы праздник был посвящен именно Рождеству, не так легко. Легче поставить какого-нибудь Андерсена, или написать даже собственную пьесу на тему, близкую к Рождеству. И в этой пьесе можно передать атмосферу Рождества, не обязательно даже прямо говорить о Рождестве.
— Да я не против сказки. Мне только очень не хватает самого Рождества. В этом смысле меня поразила книга о Гарри Поттере, где в школе чародеев есть Рождество и рождественские каникулы, без Христа. Это только выходные и подарки. Больше ничего.
— Во всем мире также, к сожалению.
— Вот у меня была попытка подготовки к Рождеству в этом году, я нашла в Интернете очень много икон Рождества, западных картин еще в строгой традиции, много съемок из космоса, звезды, туманности, они особенно впечатляют детей. И пустила это на экране компьютера, как заставки. Дети входят в комнату, и идет такой видеоряд, и в сам праздник они все время видели эти изображения.
— Я думаю, что надо обязательно стремиться, чтобы Рождество было Рождеством и мне кажется, это можно сделать только с большим трудом. И каждый раз это намерение должно воплощаться по-новому.
Радиослушательница: Мы с племянниками ходим каждое Рождество, а утром, предварительно подготовившись, ходим по своим знакомым, у кого детки почему-либо не смогли пойти в храм, и поздравляем — с тропарем рождественским, кондак поем, колядки и стихи читаем — там достаточно сложная программа. Очень нравится детям веселье, потому что ту радость, которую несут сами дети, и тропари, и стихи, и песни, и поздравления.
— Мы тоже ходим все время поздравлять больницы, например. У нас тоже более или менее получается, мы идем, поем тропари, колядки. Но сказать людям о Рождестве очень сложно. Я пытался. Я пытаюсь все время честно сказать о Рождестве, когда иду в больницу. Очень трудно на самом деле.
