Напротив окон Сашиной квартиры росли три крепких раскидистых дуба. Чуть только станет пригревать весеннее солнышко — в их ветвях начинается галдеж. Это вороны вьют гнезда.
Саша не любит ворон. Еще солнышко не встанет — а они уже каркают «во все воронье горло». И пусть бы себе будоражили всю округу, но только не малыша Николеньку! От утреннего вороньего шума Колюша просыпается, поднимет маму, папу, все начинают ходить, разговаривать, греметь посудой — и сладкий Сашин сон заканчивается.
«Ну и вредные эти вороны!» — думал Сашка, сидя на подоконнике и разглядывая, как большая черная ворона старательно тащила веточку в свое гнездо, укрепляя его, как Бастилию перед нападением врага. А там, в гнезде, уже виднелись маленькие яички— вороны ждали малышей.
— Сашка, пошли в войнушку играть! — донесся с улицы голос Максима.
Саша схватил рогатку , пистолет, одел сандалии — и на улицу. В подъезде встретился сосед, дядя Вова. Посмотрел подозрительно на рогатку и говорит:
— Ворон идешь стрелять? Давай, давай! Полчаса работы — и все лето спишь спокойно.
Сашка похолодел. То ли от того, что дядя Вова разгадал его тайные мысли, то ли от отвратительного предложения разделаться с вредными, но все же живыми птицами.
Сашка вышел во двор. Мальчишки уже начали игру, но настроение было испорчено. К тому же стало как-то темнеть, набежал ветерок, и отчего-то вдруг резко похолодало. По небу тащилась тяжелая черная туча. И вдруг — резкий порыв ветра, и по земле забарабанили огромные градины. Они хлестали по деревьям, били в стекла, подпрыгивали на асфальте, как каучуковые мячики. Машины подняли рев. Сашка побежал домой, торопясь открыл дверь и подбежал к окну.
В гнезде, распластав большие черные крылья, лежала воронка. Она старалась обхватить всех своих еще не вылупившихся малышей, и, защищая их от безжалостных ударов, не улетала из гнезда. «Мама! Мама! Там воронка! Она не улетает, град убьет ее!» — закричал Сашка. Вся семья сочувственно наблюдала за неожиданной трагедией. Град не унимался, хлестал и хлестал. Уже вся земля стала белая, уже и воронки не видно — маленький сугробик в гнезде.
Град так же быстро закончился, как и начался. Вдруг откуда-то вынырнуло солнышко, пригрело совсем по-летнему и через полчаса только мокрый асфальт напоминал о прошедшей стихии.
Сашка не уходил от окна. Вот уже и побитые градом листики распрямились, подсохли. «Ну же, воронка, ну же, вылезай!» — повторял Сашка, но в гнезде никто не шевелился… Подошла мама, обняла плачущего Сашу:
— Не плачь, сынок, эта воронка сильно любила своих малышей. Она сама захотела остаться с ними, потому что любовь всегда побеждает!
Наталья, г.Рига.
Гришка — восьмилетний мальчонка, кудрявый, рыженький, с большими , круглыми, словно бы постоянно удивлёнными чему-то синими глазами. Для своих лет он, пожалуй, слишком маленького роста и слишком щуплый. Да и речь у него не очень развита: взрослые мало общались с ним. Жил он как зверёк на лестничной площадке — дома шло непрерывное веселье и возлияния. Питался Гришка чем придётся, голодал. В конце концов, отца и мать лишили родительских прав. Мальчика взяла старенькая бабушка,. Но и у неё он был предоставлен самому себе и улице. Через несколько месяцев бабушка скончалась. Строгая тетя в очках долго заполняла какие-то бумаги, а потом взяла Гришку за руку и отвела в довольно облупленное здание бывшего детского сада на соседней улице. Уже четыре года детсад стоял пустой и заброшенный — люди в глухом северном городке не рождались, а умирали: кто от старости, кто от болезней, кто в пьяных разборках. Сначала в детском саду размещались какие-то платные тренажёрные залы, потом его отдали под приют. Стоял март. Вокруг ещё лежали сугробы, которые и не думали таять. Бесприютные голые деревца дрожали под пронизывающим северным ветром. Небо затянули скучные, тяжёлые облака. Был Великий пост, но Гришка, конечно, ничего не знал об этом. С колокольни старинной церкви доносился печальный великопостный звон.
В приюте, казалось бы, уже ко всему привыкли. Но даже здесь поразились тому, как страшно исхудал мальчишка. Через какое-то время он должен был навсегда покинуть родной город — его переводили в областной центр, в детдом.
Ребятишки в приюте мечтали, что в один прекрасный день лихо подкатит к детсаду крутая иномарка, оттуда выйдут улыбающиеся дядя и тётя и заберут их насовсем из этого приюта! У них будут любящие папа и мама, свой дом, подарки на праздники и дни рожденья, их никто больше не сможет обижать. Гришка тоже мечтал о чём-то, сам толком не зная о чём: что такое семья он плохо себе представлял. Некоторые мечтали, что приедет богатый и весёлый дядя из Америки или Швеции и увёзёт их заграницу, в загадочную и счастливую страну, где у детей полно вкусной еды, модной одежды, игрушек, компьютеров, видиков. И, кстати сказать, очень многих, даже умственно отсталых и тяжело больных мальчиков и девочек усыновляли и навсегда увозили с собой иностранцы, обещая, что ребёнку сделают дорогостоящие операции и вообще выходят его. А недавно чета обеспеченных американцев средних лет удочерила и увезла семилетнюю Машу, хорошенькую, живую, общительную девочку: в их семье были одни сыновья, хотелось дочку.
И вот однажды воспитательница с повеселевшим лицом вошла в спальню: «Гришка, пойдём! С тобой хотят познакомиться тётя Оля и дядя Андрей» Сердце у мальчика так и забилось. Пришли к нему? Хотят забрать из приюта? Он кому-то нужен? В кабинете мальчик увидел шумную разговорчивую довольно полную тётеньку лет сорока и, к своему восторгу, высокого мужчину в настоящей военной форме. К этому дяденьке в погонах Гришка сразу почувствовал какое-то уважение, смешанное со страхом. Лицо у него было круглое, широкое, нос вздёрнутый, глаза серые, небольшие, весёлые. Их познакомили. Директор приюта, воспитатель задавали вопросы Ольге Петровне и Андрею Николаевичу, но все слова тонули в бурном потоке восклицаний, изумлений, вопросов Ольги Петровны. Андрей Николаевич почти всё время молчал и только с улыбкой поглядывал на Гришку. Поначалу мальчик с опаской приглядывался к бойкой тёте. Но потом как-то уловил, что именно она желает взять его из приюта, и душа его переполнилась благодарностью. Ольга Петровна сказала ему, что у них трое своих детей и двое племянников-сирот. Наконец, всё было улажено, и Гришка, счастливый, с блестящими от радости глазами поехал в семью капитана Смирнова, к своим приёмным родителям, знакомиться с новыми братьями и сёстрами.
Когда они проезжали мимо храма, солнце как-то внезапно разорвало пелену облаков и торжествующе заиграло на золотом куполе. Март подходил к концу, стало теплее, уже подтаяли казавшееся вечными снега.
Галина Сиротинская, г.Мурманск.
Недавно мы с сестренкой узнали, что у нас будет братик.
Какие чувства переполняют меня, 18-летнюю девушку… предвиденье чуда, что-то из детства.
И вот мама в больнице. Несколько дней ожидания — и наконец. Утром звонок — женщина из маминой палаты. Мальчик! Мама еще в реанимации.
Отец рад, давно не видела я такого счастья на лице его… Мы все рады.
А дальше. Дальше самое трудное…
Через 3 дня маму переводят в обычную палату. А ребенка не приносят, ссылаясь на то, что он «тяжелый».
Наступила Пасха. С неба сыпится мелкий снежок. Такой же поздний для весны как и Пасха в этом году…
Который день, идя на занятия, захожу в храм, — «Господи, помоги!». Не знаю как, кроме как молитвами, помочь маме. Спасти еще неизвестного мне, но уже такого родного малыша.
Прихожу в роддом, сердце сжимается, видя в окне заплаканное лицо мамы.
Что мне делать! Кажется, что нет сил пережить это.
Иду домой, не видя никого, и смотрю на небо, молю про себя Бога, прошу милости его…
Вечером мы снова зажжем свечу на кухне и будем молиться: «Владыко вседержителю…». Боже, спаси маленький комочек, такой нам родной и желанный, а вместе с ним и мою маму!
И вот в один из дней, таких тяжелых для нашей семьи, и в то же время так приблизивших нас к Богу, произошло долгожданное чудо.
Мама стояла в очередное время кормления в коридоре родильного отделения, как и прежде, заплаканная. Мимо проходил врач — мужчина, делавший ей операцию и участливо спросил, как она себя чувствует. Мама не удержалась от слез, сказав, что малыша до сих пор не приносят на кормления, ссылаясь на то, что он очень «тяжелый» и грудь не возьмет. Доктор очень удивился, т.к. насколько ему было известно, ребенок родился нормальным, без особых «тяжелых» симптомов. Он сходил в детское отделение и через некоторое время маме принесли сына!
Как он схватился за грудь, с каким аппетитом! Каких долгих пять дней мы ждали этого! Через пару дней этот комочек принесли домой, а вместе с ним и радость, и прославление Бога.
Славны дела твои, Господи!
Александра, г.Чита.
ВАЖНО: Все авторские матералы (статьи о воспитании, супружеских отношениях, чадородии), размещенные на этом сайте, отражают личную точку зрения автора и ни в коем случае не являются руководством к действию без благословения вашего духовника.
